Отдаться ректору или умереть  - Анна Мичи

Но он сказал нечто другое:

– Вы пропустили занятия по толкованию сновидений. Не следовало этого делать.

Что? Он это серьезно? В такой момент он не нашел ничего лучше?

– Но это был факультатив!

– Для вас – первое занятие. Из всех факультативов вам нужно выбрать хотя бы три. Но для этого ознакомиться придется с каждым. А ваше отсутствие на занятиях привлекает к вам ненужное внимание.

Разве можно подобрать более подходящие слова для девушки, которая явилась, чтобы ему отдаться! Да ректор у нас романтик!

Я чувствовала, что закипаю.

– Если вы закончили читать мне нотации, может, давайте уже приступим к тому, для чего я явилась. Мне бы не хотелось умереть только потому, что отчитывать студенток вам нравится больше, чем…

Договорить я не успела. Магистр Дарквиль в считаные секунды оказался рядом. Его твёрдые пальцы бесцеремонно приподняли мой подбородок, и я заткнулась. Горло сжало словно жгутом, сердце забарабанило так, что я перестала слышать вообще что-либо, кроме шума, с которым кровь струится по моим венам.

Собственная реакция меня напугала. Захотелось всё отменить, проглотить обратно только что сказанные слова, убежать – но я ничего этого не успела, потому что в следующий миг магистр меня поцеловал. Его твердые требовательные губы накрыли мой рот, властно приоткрыли, язык скользнул внутрь… и я задохнулась от невыразимо сладкой дрожи, охватившей всё тело. Коленки подкосились, и я бы непременно шлепнулась на пятую точку, если бы сильные руки магистра не подхватили меня и не прижали к его телу.

– Есть кое-что, что нравится мне больше, чем отчитывать студенток… – бархатный шепот обжег ухо.

Сердце билось слишком сильно, чтобы я смогла поинтересоваться, что именно. Впрочем, судя по жаркому поцелую, я и без того уже догадывалась. Только немного ранили его слова про «студенток» – как будто у него их было много. Хотя почему «как будто»? Это вполне может оказаться правдой.

– Не торопитесь так, Виктория. У нас впереди вся ночь.

Нет, он точно надо мной издевается! Я взглянула в тёмные, как штормовое море, глаза и, к своему испугу, вместо искорок смеха обнаружила там многообещающий интерес.

– Нам нужно делать это всю ночь? – Кажется, в голос прорвался неконтролируемый ужас.

Вот теперь магистр расхохотался и отпустил меня.

– Вы могли бы трепетнее относиться к моим чувствам. Ваша паника – это удар по моей самооценке. Может быть, и всю, если понадобится. Но, скорее всего, нет. Тут дело не во времени, а в результате… Если вы понимаете, о чем я…

О да, я, кажется, понимала. По крайней мере, мои полыхающие уши, думаю, свидетельствовали об этом безошибочно.

Тем временем магистр мягко приобнял меня за плечи и развернул в сторону спальни.

– Идемте.

Я сразу увидела артефакт – большой коричневый шар на деревянной лакированной подставке. Он стоял на тумбочке рядом с расстеленной, приготовленной ко сну кроватью с приглашающе откинутым краем одеяла. Мне показалось, что этот шар куда больше того, что рассыпался, – но, быть может, меня подводил глазомер. Впрочем, куда сильнее, чем артефакт, моё внимание приковывала кровать.

Ох. Итак, это всё же случится сегодня.

– Виктория…

По шее сзади вдруг скользнули горячие губы магистра.

Из моей головы вылетели все мысли, внутренности сковало льдом, а в самой середке, в самой глубине моего существа словно взвилась, раскручиваясь сильнее и сильнее, пылающая огненная спираль. Робкий привкус запретного наслаждения кружил голову. Вот так, когда магистр сзади, – так куда лучше. Так я не вижу его глаз, могу не смущаться, могу просто опустить голову и прерывисто вздыхать, вздрагивая всем телом при очередном поцелуе.

Но этим магистр не удовлетворился. В следующее мгновение я почувствовала, как ткань платья медленно сползает с плеч.

Кажется, я вздрогнула или тихо ахнула, потому что на миг руки магистра остановились. Но почти сразу задвигались снова, умело освобождая меня от шнуровки. Я стояла, чувствуя, как щёки пылают от жара. Раздевает меня… как куклу. Хотя нет. Куклу не целуют вот так, в спину, медленно и нежно, обжигая каждый кусочек открывающейся кожи. Я даже не знала, что это может быть так – слишком чувственно, слишком волнующе.

Наконец платье упало к моим ногам. Стало прохладно, высыпали мурашки, я хотела было обнять себя за плечи, но горячие ладони магистра ласково накрыли мои руки и заставили уронить по швам. Ещё мгновение, и местная полотняная кофточка, выполнявшая здесь роль лифчика, оказалась на полу рядом с платьем.

Я судорожно втянула в себя воздух, когда пальцы магистра коснулись моей груди. Соски уже давно были напряжены, не знаю, от прохлады или чего-то другого, и торчали маленькими тугими пуговками. Крупные пальцы магистра, словно порхая, дотронулись до правого и левого одновременно, и меня прострелило оглушающим томительным разрядом. Магистр продолжал гладить мои соски, и это томительное ноющее ощущение всё нарастало. Внизу живота словно скрутилось огненное кольцо и бешено сокращалось при каждом прикосновении, посылая спазмы по всему телу. Я дышала быстро, прерывисто, откинувшись на магистра и забыв о смущении, хотя я была почти полностью обнажена, а он – полностью одет.

Его жаркое дыхание, безостановочные движения пальцев, прикосновения губ к шее сводили меня с ума. В следующую секунду магистр рывком повернул меня к себе. Я мельком увидела его потемневшие глаза, приоткрывшиеся губы, и магистр накрыл мой рот поцелуем. Поцеловал жадно, напористо, одной рукой удерживая меня за затылок, как будто хотел помешать мне вырваться, другой – вжимая в себя мою талию. Животом я ощущала нечто твёрдое и горячее и боялась думать об этом. Впрочем, думать вообще не очень получалось.

Магистр на миг оторвался от меня, внимательно посмотрел в глаза. Не знаю, что он там увидел, но на губах появилась довольная улыбка. Раз – и меня подняли на руки. Я пискнула, теряя ориентацию в пространстве, уцепилась за широкие плечи магистра. Несколько шагов, и разгоряченная спина коснулась прохладной ткани одеяла. Я невольно выгнулась. Горящий взгляд магистра остановился на моей груди и на пару секунд замер. Потом его руки поднялись к воротничку и стали расстёгивать пуговицы.

Я, лежа поверх одеяла в чём мать родила, наблюдала, как магистр избавляется от одежды. Он делал это быстро и уверенно, без малейшего смущения, так, словно готовился принять ванну. Рубашка сползла с плеч, обнажая загорелую кожу. Я с трепетом следила взглядом за открывающимися горизонтами.

В голове царил сплошной сумбур. Мужчина… живой, настоящий, разоблачается передо мной. Это было одновременно странно и… волнующе.

Приглушенный свет ночника обрисовывал гладкие мускулы, безволосую широкую грудь, впалый живот с заметными мышцами пресса. Магистр невозмутимо нагнулся, избавляясь от брюк, небрежно кинул их на кресло вслед за рубашкой. Это меня неожиданно удивило. Почему-то я скорее ожидала, что он тщательно развесит одежду на плечиках или, на худой конец, сложит стопкой.